«Не обязательно становиться адвокатом, чтобы помогать людям»
В любой трудной ситуации главное — не впадать в панику, определить цель, выбрать правильное направление и действовать. В этом уверена Галина Кучерявая, директор по правовым вопросам компании «Скай Мобайл», которая представляет бренд Beeline в Кыргызстане. Галина предпочитает решать споры в договорном, досудебном порядке и помогает в этом другим компаниям в качестве арбитра Международного третейского суда при ТПП КР.
Как Вы пришли в профессию? Это был осознанный выбор?
Это была детская мечта и самостоятельный осознанный выбор. В то время я всерьез занималась спортом, была чемпионкой республики по фехтованию на рапирах, капитаном сборной команды нашей республики по этому виду спорта. Кроме того, училась в классе с математическим уклоном. Мой педагог по математике даже не разговаривала со мной, когда узнала, что я решила поступать на юридический факультет, считая, что я «зарываю» свои способности, ведь математика у меня, что называется, в крови, у меня родители математики. Но обостренное чувство справедливости перевесило все, мне пришлось бросить спорт, несмотря на то, что я получила приглашение в спортивную школу в Москве. Я хотела стать адвокатом и помогать людям. Я очень признательна своим родителям за то, что они полностью поддержали меня в моем выборе профессии, несмотря на то, что в нашей семье никогда не было юристов.
Какими были Ваши первые впечатления о практической части этой сферы деятельности?
По окончании университета я год там преподавала. Мне нравилось общаться со студентами, тем более что я сама была практически их ровесница, мы легко находили общий язык. Но вскоре поняла, что я очень далека от своей мечты, за которой шла в эту профессию. Вместе с тем за время учебы в университете, а это самый «жаркий» период 90-х, распад Советского Союза, получение независимости всеми республиками, изменение законодательства, перестройка систем, в том числе судебных, экономический кризис и все сопутствующие ему проблемы, у меня наступило определенное прозрение, как говорится, слетели «розовые очки». Я поняла, что в существующих реалиях мне будет очень сложно со своим юношеским максимализмом заниматься адвокатской практикой. И выбор упал на корпоративный сектор. Уже через год после университета я работала в банке.
С какими трудностями пришлось столкнуться?
Сложностей было немало, ведь это был 97-й год, не так давно обанкротился ряд государственных банков нашей страны, таких как АгроПромбанк, Эл Банк (бывший Сбербанк). Под угрозой была устойчивость платежной системы, в связи с чем Центральным Банком Кыргызстана был создан новый банк — Расчетно-сберегательная компания, который и взял на себя эти функции. Меня приняли в этот банк по конкурсу, несмотря на отсутствие опыта. Честно скажу, было очень сложно, на тот период это был один из самых больших банков в Кыргызстане, с отделениями по всей стране, и ни одного юриста кроме меня. Мне повезло, что там была новая и классная команда опытных банкиров, они меня во всем поддерживали. Мне вообще очень везет на хороших людей, всегда в команде, в которой я работаю, есть коллеги, близкие мне по мировоззрению и ценностям, с которыми ты на одной волне. Я очень благодарна за это Богу. Я с большой теплотой вспоминаю то время, когда мы с нуля создавали один из системообразующих банков. Уже через год у меня была своя команда юристов.
Если бы появился шанс вернуть все назад, пошли бы снова на юрфак?
Я не раз задавала себе вопрос о том, чтобы бы было, если бы я выбрала другую профессию. Жалею ли я — однозначно нет. Но с годами практики я поняла, что юриспруденции мне мало. Мне очень нравится финансовая аналитика, видимо, отголоски моего математического склада ума. Я всегда в работе выходила за рамки своих прямых функций, брала на себя дополнительную работу, не связанную с правовыми вопросами. Почувствовала потребность в экономическом образовании и получила диплом экономиста-финансиста. Ценность корпоративного юриста заключается не в том, чтобы дать заключение в соответствии с законом, а найти наиболее оптимальный вариант для бизнеса и при этом не подвергать его правовым рискам. В зарегулированной банковской сфере с высоким уровнем конкуренции это не так просто, и для этого нужно глубокое погружение в бизнес-вопросы, способность вести диалог с коллегами на понятном им языке, быть экспертом практически во всех вопросах. Вот тогда возникает полная синхронизация, эффективное взаимодействие и хороший результат. Я и сейчас продолжаю учиться. В прошлом году я поступила на программу MBA по лидерству и менеджменту в Йоркский университет Святого Джона (York St John University). Я ничего не стала бы менять в своей жизни, даже ошибки, которые совершила.
Расскажите о Вашем ощущении того, как бизнес переживает пандемию? Как Вы видите дальнейшую ситуацию в индустрии после пандемии? Что будет востребовано, что не очень?
Это очевидно, что бизнесу весьма непросто. Есть отрасли, которые пострадали очень сильно, есть те, которые испытывают спад, но не катастрофический, есть те, которые растут в этот период. К последним относится электронная торговля и цифровые сервисы. Как говорит наш СЕО, «we are lucky», отрасль услуг мобильной связи ощутила влияние пандемии, но по-прежнему имеет достаточно стабильную выручку, поскольку потребители продолжают пользоваться нашими услугами, при этом наблюдается существенный рост использования мобильного интернета, что требует дополнительных инвестиций в расширение сети. Несколько лет назад мы начали трансформацию из исключительно телеком-компании в цифрового телеком-оператора, развивая цифровые сервисы, в том числе мобильные финансовые услуги. Пандемия еще раз подтвердила правильность этого выбора и стала катализатором процесса. Наиболее востребованными со стороны клиентов будут онлайн-услуги, входящие в экосистему и позволяющие в один клик на смартфоне приобрести необходимый контент с онлайн-оплатой, посмотреть любимый канал по подписке, проверить поступление денежных средств, сделать банковский платеж, заказать доставку еды или совершить шопинг, оплатить коммунальные платежи или воспользоваться государственной услугой и т. д. Создать своего рода платформу или так построить процесс взаимодействия, чтобы это было быстро и удобно для клиентов. Ну и очень важным является развитие онлайн-сервисов для В2В. Если говорить о нашей индустрии, то все меньшим спросом пользуются голосовые вызовы и СМС-сообщения, отправляемые клиентами — физическими лицами, на их место приходит общение через мессенджеры и коммуникационные платформы.
Что сейчас происходит в судебной культуре? Как ваши судебные юристы подготовлены к этим процессам или им много чему учиться нужно?
Наша страна делала несколько попыток судебной реформы, начиная от институциональных и законодательных и заканчивая кадровыми. Сказать, что-то существенно изменилось за последнее десятилетие, трудно. Лично я не очень люблю ходить в суд, несмотря на то, что мечтала быть адвокатом. Предпочитаю решать споры в договорном, досудебном порядке. Хотя иногда мне приходится разрешать споры в третейском суде, находясь по другую сторону от обеих конфликтующих сторон, поскольку я являюсь арбитром Международного третейского суда при ТПП Кыргызской Республики. Чем привлекательна для меня эта миссия — так это тем, что важной задачей арбитров является попытка примерить стороны и помочь им прийти к согласию.
Какими полезными инструментами или привычками Вы успели обзавестись за период вынужденной самоизоляции?
Однозначно улучшила свои навыки работы во всех корпоративных платформах по документообороту. «Прокачала» свои онлайн-коммуникации, они стали более лаконичными. Улучшила свои навыки по тайм-менеджменту и планированию, поскольку рабочий день превратился в работу 24/7 (хотя, откровенно сказать, в похожем режиме я живу, наверное, последние 15 лет, чем вызывала большое неудовольствие близких). В условиях самоизоляции я взяла себе в привычку выделять несколько приоритетных задач на день с определенными перерывами между их выполнением, так сказать, работать короткими спринтами. С учетом того, что меня стали реже отвлекать от работы незапланированным общением и в основном коммуникация с коллегами осуществляется посредством запланированных конференц-звонков, такой метод работы подтвердил свою эффективность.
Доверие — одна из самых важных составляющих в атмосфере команды
Как Вы справляетесь с кризисными ситуациями на работе?
Я не очень люблю слово «кризис». Оно у меня ассоциируется с безысходностью. Если говорить о работе, я бы предпочла говорить о таком явлении, как сложная ситуация, которая может проявляться как в самом бизнесе, так и в межличностных отношениях. Вообще мне не свойственна паника, я — человек действия. Гете сказал: «Дайте человеку цель, и он выживет в любых обстоятельствах». Важным является в такой ситуации, так сказать, оценить «масштаб трагедии». Для этого я работаю над тем, чтобы четко идентифицировать причину возникновения проблемы, получить максимальный объем информации и составить панорамную картинку, которая позволит адекватно оценить риски, выработать стратегию и составить план действий, определить объем необходимых ресурсов для ее решения. Точно так же действую и в ситуациях, возникающих в личной жизни. Мне чужда позиция жертвы, в этом смысле я абсолютно солидарна с Гете — безвыходных ситуаций не бывает. Любой кризис — это перемены в нашем укладе жизни, которые доставляют дискомфорт. Если мы не можем изменить ситуацию — мы можем изменить отношение к ней. Главное — не впадать в панику, определить цель, выбрать правильное направление и действовать.
Расскажите о своей деятельности. Как все устроено в департаменте? Сколько непосредственно у Вас человек в подчинении?
Наш департамент относительно небольшой, команда из восьми юристов. Работа выстроена по принципу бизнес-партнерства и взаимозаменяемости. У нас нет жесткой специализации, поскольку, решая все вопросы того или иного направления бизнеса или проекта, возникают вопросы, требующие знаний во всех сферах правового регулирования. Необходимость в такой структуре вызвана высокими ожиданиями со стороны бизнеса, когда юристу в рамках работы над одним проектом нужно закрывать потребности в юридической поддержке бизнеса по многим направлениям. Вообще, не в обиду коллегам из правового консалтинга, работа корпоративного юриста — одна из самых сложных, поскольку требует подобной универсальности.
Конечно, сложно быть экспертом во всех направлениях, поэтому мы регулярно проводим коллаборационные сессии, на которых обсуждаем наиболее сложные кейсы, обмениваемся мнениями. Это помогает выработать самый оптимальный вариант решения вопроса и является своеобразным процессом обучения. У нас нет кабинетной системы, мы работаем в open space. Это создает определенные сложности, конечно, но в то же время позволяет более тесно общаться и быть в курсе работы других коллег, так как аналогичный вопрос может возникнуть в будущем у каждого из нас.
Вы строгий руководитель? Есть ли у Вас «фишечки» в управлении коллективом юристов?
Я очень требовательная как к себе, так и к своим коллегам. Не терплю разгильдяйства и халатного отношения к работе. Я избавилась от перфекционизма, доросла до осознания того, что лучшее — враг хорошему, но «абы как» со мной не проходит. Трудно говорить о себе, но коллеги считают меня справедливым руководителем. Я всегда стараюсь их мотивировать, делиться своими знаниями, направлять в нужное русло при решении вопросов. Строю свою работу не по принципу «я начальник — ты подчиненный», больше выступаю неким ментором для своих коллег. Вообще не люблю термин «подчиненный», от него веет неким подавлением. Я же люблю, когда коллеги спорят со мной, высказывают свою точку зрения. Мы дискутируем на равных в обмене профессиональным мнением. Я умею признавать свои ошибки, если бываю неправа. В случаях же когда наши мнения расходятся, я как руководитель пытаюсь убедить своего коллегу, детально объясняя логику своих мыслей. Если консенсус все же не достигнут, на правах руководителя принимаю решение и ответственность за него. Но такие ситуации случаются крайне редко.
Как человеку понять, что он готов стать руководителем?
Кроме того, что он должен быть хорошим экспертом, одно из основных качеств, которым он должен обладать, — это умение принимать ответственность. Если человек не готов принимать решение по вопросам, которые входят в круг его компетенций, и пытается разделить ответственность с другими, он однозначно не созрел к руководящей роли. Как только он поймет, что готов нести ответственность как за свои решения, так и за решения своих коллег, не искать виноватых при возникновении проблемы, а искать пути ее решения, он смело может претендовать на роль менеджера.
Какими качествами должен обладать специалист для того, чтобы Вы взяли его работать к себе?
При отборе персонала я, наверное, как и любой менеджер, всегда обращаю внимание на две основные вещи: профессионализм и личностные качества. Мне важно, чтобы в моей команде работали думающие эксперты, мне не нужны солдаты, которые будут выполнять мои команды. Поэтому уровень экспертизы должен быть высоким либо должен быть высокий потенциал для развития, я готова научить и поделиться всеми своими знаниями. Но сотрудник должен хотеть учиться и расти профессионально. Из личностных качеств мне важны честность и порядочность. Доверие — это одна из самых важных составляющих в атмосфере команды. Я не терплю интриг, поэтому людей, способных на это, никогда не будет в моем коллективе. Я очень открытый человек (за что жизнь часто меня бьет), но предпочитаю иметь рядом таких же людей. Я — за открытый диалог, мне важно, чтобы мы с коллегами были на одной волне. В случае если совпадают в человеке ожидания по уровню профессионализма и человеческим качествам — это потенциальный кандидат в члены нашей команды.
Есть некий жизненный и профессиональный принцип, который соблюдается всегда, в любой ситуации?
Мне до сих пор присущ некий юношеский максимализм, я верю в людей, в их самые лучшие проявления. Поэтому и в жизни, и в работе всегда придерживаюсь принципа помогать людям, не ожидая чего-либо взамен. В работе это выражается в максимальной самоотдаче тому, чем я занимаюсь, не ради оценки и продвижения по карьерной лестнице, а ради результата, в помощи коллегам, если она требуется и в моих силах оказать поддержку. В личной жизни это относится и к семье, и к друзьям, иногда к незнакомым людям. Делай добро и бросай его в воду. Конечно не до фанатизма, не до самопожертвования, но если я могу это сделать — я делаю. И оглядываясь назад на свою мечту, я точно знаю, что не обязательно становиться адвокатом, чтобы помогать людям, достаточно просто быть человеком.
