Тимофей Щербаков: «Гуманитарии всех стран, цифровизируйтесь!»
Почему юриспруденция?
Я технарь по складу ума, математик, а юриспруденция для меня — математическая логика в гуманитарной оболочке. То есть два в одном получается. Когда еще в школе выбрал направлением своей жизни юриспруденцию, насмерть обидел математичку. Меня все пророчили в технический класс. Мне были интересны геометрия, алгебра, формулы. Но в то же время я всю жизнь увлекался литературой, путешествиями, музыкой, и мне было интересно находить закономерности в литературных текстах, обнажать логику сюжетов, причинно-следственные связи. Поэтому, когда педагоги рассказывали о праве, я нашел идеальный для себя микс логики и искусства языка, втянулся сразу.
Как выбрали интеллектуальное право и работу в СМИ?
Я учился на юриста, но как и кем стану с точки зрения профессии, не очень представлял. При этом я начал работать сразу по окончании школы, кстати, в области массмедиа — занимался расшифровкой текстов новостей и интервью политиков, адвокатов, заносил в базу данных, присваивал тэги (тогда это еще называлось «ключевые слова»), был более чем знаком с повесткой дня. Это по вечерам, а по ночам работал со звуком — записывал именитые рок-группы, свои песни, даже «звукоинженерил» на весьма популярной в то время программе «Детали» (с Тиной Канделаки). Искал себя.
Сейчас, оборачиваясь, я понимаю, что в вузовской программе очень не хватало предмета по применению профессии: какие юристы бывают, с чего они начинают, куда можно податься, какие софт-скиллы нужны для карьерного роста, истории успеха и т. д. То есть, будучи 20-летним, ты приобретаешь некий набор теоретических знаний, а куда с ними податься, тебе не рассказывают.
Судьба привела меня в ВГТРК, конкретно на телеканал «Россия», к Елене Титовой. Я был на третьем курсе и не понимал, в какую кузницу кадров попадаю. Я и работать юристом не собирался, просто попросил о практике, а меня взяли на работу в офис. С 10 до 19, рубашка, и просто море интереснейших проектов! Это было время первых съемок больших российских сериалов, шоу типа «Народный артист» — масса нюансов и по авторским правам, и по смежным, и по регистрации товарных знаков. А еще телеканал «Спорт» — права на трансляции, рекламное законодательство, розыгрыши-лотереи! Коллеги из нашего отдела формировали судебную практику на раз-два, и это вдохновляло. Работая на «России», я защитил диплом по теме «Авторское право в сети интернет» (один из трех лучших на курсе), тогда этой темой только начинали заниматься и источников на русском языке было совсем мало.
Как думаете, почему стали все-таки управленцем, а не простым экспертом, специалистом?
Потому что я искренне верю, что нас всех нужно в какой-то момент заменить роботами. Шутка, конечно, но в ней большая доля правды. Предположу, что из-за моей любви к математическим выкладкам, когда одно следует из другого, я всегда ищу способ оптимизировать юридическую работу. Например, стартовый юридический опыт показывал, что контрагенты исправляют одни и те же пункты в типовых договорах нашей компании. Возникал вопрос, а зачем мы тогда оставляем такой типовой пункт, если контрагент всегда его меняет. Давайте его сделаем сразу обоюдовыгодным, проявим бизнес-ориентированность, и мы сократим работу по согласованию документа на день. Я критично отношусь к «юристам — менеджерам договорной работы», которые не вникают в формулировки документа и не могут объяснить, почему в договоре написано так, а не иначе. А когда ты понимаешь смысл бизнес-задачи и логику отражения этого смысла в документе, ты можешь качнуться в ту или иную сторону в формулировках, чтобы сохранить реальный интерес работодателя, — успешно провести проект, реализовать что-то новое в этом мире, а не составить идеальный документ, который потом ляжет в архив. Тем не менее карьерный рост предполагает руководящие функции: ты должен не только обладать профессиональной экспертизой высшего уровня, но и формировать среду для профессионального роста коллег и подчиненных. И здесь возникает необходимость оптимизации: чем больше функций работает автоматически, тем больше времени у тебя и коллег для роста, стратегических вопросов, превентивной защиты бизнеса. Это классика коучинга «не руби тупым топором, а заточи топор», но это правда. Минус в том, что люди растут и уходят на более амбициозные задачи, но сейчас я это принимаю как должное.
В итоге, поскольку руководитель разрывается на эти две составляющие — эксперт vs менеджер, я пошел по пути Стива Джобса: «Я нанимаю людей, которые умнее меня, и позволяю им делать свою работу». Командная работа в большинстве случаев сильнее персональной, моя задача — обеспечить коллег ресурсами для эффективной работы, поскольку это обеспечит высокий уровень юридической защиты бизнеса. Важно не перестараться. Знал я один юрдеп, в котором сотрудники перепроверяли друг за другом выполненную работу, поверьте, не пожелал бы я оказаться клиентом такого подразделения — я бы получил идеальный документ, но послезавтра, хотя он мне нужен сегодня. Вторым пунктом идет мой профессиональный уровень, потому что, принимая на себя ответственность за юридические решения, я должен видеть собственную максимально полную картину мира.
С какими проблемами столкнулись на административном уровне?
Первое — неоправданные амбиции. Все мы люди, и у людей всегда есть личные ожидания — зарплата, должность, проекты, место у окна и пр. У всех своя мотивация. Работа с амбициями — постоянная составляющая руководителя. Ты приходишь в новый коллектив, там уже могут быть неудовлетворенные, метившие на твое место. Это чревато саботажем, и тут надо действовать быстро и решительно. Или в текущей работе — один юрист увяз в типовых документах, а другой работает над интересными судами. Почему он, а не я? Здесь надо находить слова для объяснения, обучения, не обидеть, а подтолкнуть к совершенствованию профессиональных навыков и софт-скиллов.
Вторая проблема — закостенелость. «У нас так было принято». Есть анекдот о мартышке, когда ученые проводят эксперимент и в комнату запускают одну мартышку. Висит банан, и когда она дотрагивается до него, ее сверху окатывает водой. Потом заходит вторая мартышка, дотрагивается до банана, и ее окатывает водой. Когда запускают третью и третья тянется за бананом, эти две ее осаживают, чтобы она не тянулась. Входит четвертая, они ее тоже все осаживают. А потом из этой кабины первых мартышек, которых окатило, убирают. И когда заходит очередная новая мартышка и тянется за бананом, те, которых никогда не окатывали водой, осаживают ту, что зашла. Потому что здесь так принято. Я — та мартышка, которая дотянется до банана! Зачастую люди не могут объяснить, почему процессы в подразделении или компании в целом настроены тем или иным образом. Задача любого бизнеса какая? Сокращать косты и увеличивать прибыль. Оптимизация для урезания костов — всегда в зоне рисков бизнес-процессов, ты можешь отрезать полезные части тела. Но, если ты понимаешь, для чего та или иная часть нужна, как правило, ампутация проходит без негативных последствий.
На примере все того же процесса оптимизации договорной деятельности: договор — это продукт работы большого количества людей, а не только юристов. Если ты видишь, что можно внедрить типовую форму, которая в 99% случаев будет работать, внедряй и отдавай договор исполнителю на откуп. Только объясни, что в нем и зачем: вот, старик, тебе договор, в нем вот здесь ты ничего не меняешь или, если меняешь, тебе заданы параметры. Обычно что меняют контрагенты? Штрафы. Вот тут штраф 100 руб., но нам, объясняю я исполнителю по договору, для бизнеса достаточно 20. Поэтому, если у тебя контрагент 100 зачеркнет и напишет 50, соглашайся, не приходя ко мне. Даешь эту вилку, и если люди способны понимать, что и зачем они делают, то свое сервисное подразделение ты разгружаешь для того, чтобы заняться отраслевыми задачами, профессиональным ростом, менеджментом внутри компании. Но здесь важно, чтобы и другие подразделения жили теми же ценностями и были заинтересованы в оптимизации рутинной работы.
Какие изменения на рынке происходят, на Ваш взгляд?
Банально, но мир вокруг нас стремительно меняется. Сегодня бизнес находится не в том же правовом поле, в котором он находился 10 лет назад. Поэтому меняться и адаптироваться приходится и юристам. Темп изменений достаточно быстрый, полагаю, этим оправдано снижение наблюдаемого мною правового инфантилизма. Я рад тому, что у многих юристов появилось понимание, что невозможно объять необъятное и что нужно четко выделять функции, которые для бизнеса являются типовыми и должны оставаться в юридической службе инхаусов, а на какие функции нужно привлекать юридические фирмы. Лет пять-шесть назад я сталкивался с тем, что-либо люди говорят: нет, мы доверяем только «консалтерам», — и отдают запятые в документах править за тысячи долларов в час. Либо наоборот — мы сами, своими силами. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Очевидно, это не может всегда срабатывать.
Я рад, что у коллег чаши весов перестали одна другую перевешивать. Надо защищать бизнес разными инструментами. Невозможно иметь в колчане стрелы на любой случай. Вот то, что изменилось ментально, что мне бросается в глаза. Наверняка есть что-то еще, я всегда допускаю ограниченность своей картины мира, помогает не расслабляться.
Нас заменят роботы?
Придерживаюсь мнения, что нельзя рассматривать звенья в цепи в отдельности от всей цепи. Если принятие решения по юридическому спору уйдет на сторону машины, тогда имеет смысл подготовку позиции тоже отдать машине, такое идеальное право получится, не учитывающее софт-скиллы представителей и настроение конкретного судьи. Но пока решения принимают люди, будет работать убедительность, личное обаяние, харизма, то, что работает в суде при равенстве аргументов и спорности позиции. Есть статистика, правда, по США, что после обеда судьи выносят больше положительных решений, так как «сытое брюхо» добродушнее. Машины это исключат. А вот однозначно полезен робот для подготовки позиции, автоматизации подготовительной, исследовательской части работы. Чтобы я не нанимал пять ассистентов, которые для меня подбирают нормативку, практику и другие документы, а ставил задачу роботу, который сделает мне выжимку по заданным мной критериям. Причем это ведь тоже вопрос настройки коммуникации. Стыдно, но иногда случается, что коллеги проделали большую работу, но на выходе получилось не совсем то, что мне нужно. Я уверен, что донес, объяснил, какой результат ожидаю, а мне приносят вроде то, да не то, по форме например. И я потом на конвертацию трачу время. А робота один раз настроил на нужную форму выдачи информации, и таких сбоев не будет. Так что робот в роли справочника — удобный для меня интерфейс. Я надеюсь, эта функция будет активно развиваться в имеющихся системах и в ближайшем будущем заменит работу ряда специалистов. Но опять же, заменит для того, чтобы специалисты углубились в каком-то одном направлении и стали незаменимыми в том, в чем робот пока менее эффективен.
Но здесь опять же давайте смотреть на большое, а не на частности. Если судебно-правовая система в целом будет автоматизирована и это будет просто математическая задача, тогда и большинство бизнес-взаимодействий можно будет автоматизировать — смарт-контракты пресловутые, блокчейн и другие магические заклинания. Но это изменит в целом не только правовое поле, но и культуру в стране и мире. Круто, но это будет уже другая цивилизация, не та, в которой мы сейчас живем. На текущий момент очевидно, что роботы заменят рядовых юристов. Но все равно останутся люди, которые принимают решение. Юридическое решение не существует в отрыве от бизнес-ситуаций, от конкретных задач. Иногда, простите, нужно суд проиграть, чтобы следующие два выиграть. И робот не примет такого решения. Это ты знаешь, что у судьи ребенок выпускной экзамен сдает в 10.00 утра, а это значит, он будет нервничать. И я знаю это и готовлю свое выступление с учетом этих нюансов. Или прошу перенести рассмотрение на другой день. Робот не сможет это учесть, потому что в робота не заложишь все данные, если они постоянно обновляются. Опять же исходные данные закладывает человек, на это тратится время и ресурсы. Например, тебе нужно оптимизировать работу аналитика, который тратит на выполнение задачи два часа, и ты заменяешь его роботом, который тратит полчаса. Но если при этом ты будешь в этого робота загружать данные для анализа те же два часа, то надо взвесить экономическую целесообразность такой оптимизации, может быть, будет проще оставить человека-аналитика. Плюс профессионал все равно учтет больше, то, что ты не заложишь. Он сможет догадаться, проявить творчество, выйти на terra inсognita, куда робот не пойдет, ведь он действует в рамках вариативности решений, заложенных в него человеком. Я думаю, что на наш век интересных человеческих задач точно хватит. А там и на пенсии не пропадем!
Как будет развиваться профессия?
Начну с того, что я пошел в юристы, когда эта профессия была на волне. Тогда говорили «заводы стоят, одни юристы вокруг» (о гитаристах есть такая же присказка). Но мне очень понравилось отношение моей преподавательницы по гражданскому праву к количеству игроков на рынке. Когда мы плохо разбирали какие-то кейсы, она нас поправляла в первый раз, но если ты и во второй раз приходил с ошибками, она уже никогда не поправляла и говорила: я объяснила, как правильно, и дальше ваш выбор — прислушаться или идти своим путем. А чем хуже вы работаете, чем больше троечников на рынке, тем больше платят мне, потому что я отличница. Конец вольной цитаты. Меня в текущем моменте полностью устраивает эта конструкция. Чем больше бездарей в праве медиаиндустрии, тем дороже стою я.
Я думаю, что неизбежно объединение всех гуманитарных профессий с навыками технической работы. В грядущей картине мира, как мне видится, ты обладаешь некой личной ценностью, профессиональными знаниями, которые составляют, допустим, 50% твоих навыков и умений. Другие 50% — это твое умение пользоваться инструментарием, строить свою работу на рубеже передовых технологий, взаимодействовать с роботами. Раньше у юриста был инструмент — только справочная информационная система. Сейчас это будет куча других систем, в которых надо шарить. Поэтому, наверное, чистый гуманитарий с этой работой не справится. Поэтому отрасли юридические, да и все гуманитарные, сохранятся в любом случае, просто все они цифровизируются. Так юрист помимо того, что он учится профессии, должен будет обладать различными техническими знаниями, которые в том числе активно приобретаются в быту, мы же видим, как дети разбираются с гаджетами раньше, чем учатся писать и читать. К слову, когда по Америке путешествовал, обратил внимание, что общество разделено примерно по пропорции Парето: 80% — потребители и 20% — создатели контента (контента в широком смысле слова). А производитель всегда стоит на шаг впереди потребителя. Также в юриспруденции. Твоя задача как специалиста стремиться в эти 20%, потому что именно они зарабатывают и созидают. Но должны быть и потребители твоей продукции, чтобы стоимость твоей работы повышалась. Хотя, следуя логике упомянутой раньше преподавательницы, не стоит призывать всех стремиться в эти 20%, мы здесь и без вас, в общем-то, справимся, ха! Это честная позиция.
Я уверен, появятся нюансы профессии или целые отрасли права, о которых мы сейчас еще даже не догадываемся. Блокчейн и другие технологии изменят способы фиксации воли сторон при совершении сделок, это изменит специфику споров, ты будешь уже не просто юрист, а юрист-айтишник. Короче, эволюция гуманитариев ведет к цифровизации — гуманитарии всех стран цифровизируйтесь!
Верите в случайности?
Я не фаталист и стараюсь об этом не думать. Когда ученик готов — учитель приходит. Так и здесь. Не занимайся я музыкой, не оказался бы я в той студии, из которой попал в ВГТРК, не оказался бы я юристом в медиа… Возможно, стал бы юристом в какой-то другом отрасли и, возможно, мне бы это не понравилось и ждало меня разочарование. Я, кстати, один раз ушел из медиа, но через три месяца вернулся обратно — не мое. Но это совсем другая история.
