Личная конституция Вениамина Яковлева
Примерно в 8 классе я решил, что буду юристом. Думаю, что это под влиянием обстановки, в которой проходило мое детство. Я отношусь к поколению детей войны. Когда война началась, мне было 9 лет, а когда закончилась — 13. Как личность я формировался в условиях военного времени. Отца сразу призвали на фронт, он воевал под Москвой и погиб в 1942 году. Моя мама осталась без профессии, без работы, домохозяйка с тремя детьми. Нужно было выживать. И мы выживали.
Я был первый из нашей школы, кто стал юристом. Сейчас это очень популярная профессия, а тогда нет. Ребята в основном поступили в технические вузы, все мечтали стать физиками-ядерщиками. И многие действительно стали крупными учеными. А я был гуманитарий, физику и математику не любил. Мама часто слышала на родительских собраниях, что когда я отвечаю по истории, то и учительница, и весь класс слушают, потому что я знаю гораздо больше, чем написано в учебнике.
Я поступил в Свердловский юридический институт. Конкурс был большой, поступали молодые воины, которые демобилизовались. Например, мой большой друг по жизни Сергей Сергеевич Алексеев. Он в 1945-м поступил в Свердловский юридический институт, был выдающимся студентом. Его оставили в аспирантуре, хотя его отец был «врагом народа». Ректор сам пошел в горком партии и договорился, чтобы Алексеева, несмотря ни на что, в аспирантуру разрешили взять. И он стал нашим крупнейшим ученым, его имя сейчас носит Исследовательский центр частного права.
На собрание первого курса ректор привел с собой лучшего выпускника этого года Сережу Алексеева.Сначала выступил ректор, он был уважаемым профессором, умел хорошо говорить. А после него говорил Сережа, который ректора затмил! Он рассказал о профессии юриста, о том, какую огромную ценность она представляет для общества, и рассказал хорошо об институте. Я сидел гордый от того, что принял самое правильное решение в своей жизни.
В школе я учился нормально, но никогда не был круглым отличником. А вот в институте я не получил ни одной «четверки», потому что было действительно интересно учиться, моя душа была расположена к этой работе.
Учиться было не только интересно, но и материально выгодно. Я жил на стипендию, поэтому ее размер имел для меня значение. Стипендия у отличника была на 25% больше. И я учился только на «отлично». Получал 300 рублей в месяц, делил их на 30 дней, получалось 10 рублей в день. В те годы на 10 рублей в день можно было прилично питаться. Я был на полном самообеспечении. Потом начал немножко прирабатывать, сколачивал ящики какие-то…
Несмотря на послевоенное время, студенчество получилось настоящее. С друзьями, подругами, со всеми прелестями настоящей студенческой жизни. Потом было распределение.
Я мечтал об аспирантуре, но меня не взяли. Тогда я решил попробовать распределиться на преподавательскую работу. Мне повезло, оказались свободные места. И мы с моим другом Володей Постоловым поехали в Якутскую юридическую школу.
Студенты нас называли Дед Архип и Ленька. Володя был высокого роста, такой крепкий, а я был маленький и худенький. Он стал преподавать теорию государства и права, а я — уголовное право. Через полгода директор сделал меня своим заместителем, мне был 21 год.
Якутскую юридическую школу закрыли в 1956 году. Решили, что для того, чтобы юристы могли занять какую-то должность, они должны иметь высшее образование, не среднее. К этому времени я уже женился, у меня была семья. И я остался в Якутии.
Четыре года я проработал в прокуратуре. Меня назначили старшим помощником прокурора Якутской республики. Я руководил отделом по гражданским делам в судах. С тех пор я с уголовного права перешел на гражданское право.
Через 7 лет после окончания института я решил поступить в аспирантуру Свердловского юридического института. Уже семья была, две дочки. С работы меня из Якутии не отпускали. Тогда нельзя было просто подать заявление об увольнении и уехать. Я был членом партии, и мной распоряжались партийные органы. Но если я поступлю в аспирантуру, то деваться им будет некуда и меня снимут с учета. Так я рассудил. И поступил. Так я оказался в Екатеринбурге, защитил там кандидатскую, а потом и докторскую диссертации, работал на кафедре гражданского права. Потом стал проректором по учебной работе.
Алексеев создал в Свердловском юридическом институте туристический клуб «Аврора». И мы постоянно со студентами ходили в походы — сухопутные, речные, морские. Сложилась группа из лучших студентов. Им разрешали досрочную сдачу экзаменов. И они отправлялись с нами в дальнее путешествие. Мы были на Камчатке в Долине гейзеров, в Приморье, на островах, которые японцы у нас просят. В общем, мы были не только учеными, преподавателями, но и заядлыми туристами.
Однажды я предложил своим друзьям Сергею Сергеевичу Алексееву и Георгию Петровичу Орлову добраться до Северного Ледовитого океана по реке Лене. Поход занял у нас 40 дней. А оттуда из Тикси мы улетели домой в Свердловск. Это была прекрасная жизнь.
В институте я проработал 27 лет. А в 1987 году начались перемены. Академия наук решила создать в Свердловске Институт государства и права. Мне предложили его возглавить, фактически создать. Я было согласился, но в это время Сергея Сергеевича пригласили в Москву на должность директора Всесоюзного института советского законодательства. Мы оба оказались в состоянии раздумья.
Неожиданно мы с Алексеевым поменялись. Он как теоретик сказал, что с удовольствием займется созданием Института философии и права в Екатеринбурге. А мне предложил то, что предложили ему — возглавить Институт советского законодательства в Москве. И с согласия соответствующих властей мы с ним произвели вот такой обмен. Так я перебрался в Москву.
Центр частного права, где я сейчас работаю, был создан моим другом Сергеем Сергеевичем Алексеевым.Для меня это главный центр юридической науки. Здесь был написан действующий Гражданский кодекс. Здесь родились большая цивилистика, современное гражданское право.
У меня в жизни две трагедии. Первая — это гибель отца на фронте, а вторая — распад Советского Союза. Они для меня равнозначны в каком-то смысле.
Я был министром юстиции СССР, а Советский Союз прекратил свое существование. Я ушел с должности. Пожалуй, я был единственным министром юстиции за всю историю, кто это сделал сам.
Моя последняя должность была председатель Высшего арбитражного суда СССР, а затем ВАС России.Арбитражные суды — условное название, а по существу это коммерческие суды. Они должны были обслуживать нарождающееся предпринимательство.
Начали создаваться частные предприятия, они назывались тогда кооперативы. Был принят закон о кооперации. Чтобы предпринимательство развивалось, нужно было обновить законодательство, принять новый ГК. И нужно было создать суды для рассмотрения коммерческих споров. Суды общей юрисдикции этого делать не могли.
До революции у нас существовала система коммерческих судов наряду с судами общей юрисдикции.Она была создана при императоре Николае I. Предлагая создание новой системы коммерческих судов, мы по существу использовали дореволюционный опыт.
Высший арбитражный суд был первым. Слово «арбитражный» появилось случайно. В советское время споры между предприятиями рассматривались органами государственного арбитража. Поскольку появились частные предприятия, то госарбитраж уже не мог эти споры рассматривать. Так появился первый в послереволюционной истории Высший арбитражный суд СССР. Я был председателем этого суда, это была моя идея.
К сожалению, мне всегда приходилось наряду с гражданским правом заниматься еще и административной работой. Она мне всегда мешала. Просто так сложилась жизнь.
Ничего сложнее, чем писать нормы права, не существует. Норму права нужно писать хорошим языком, чтобы даже не юрист понял, о чем речь. Это чрезвычайно сложно! Здесь требуется величайший профессионализм, хорошее знание права и в то же время простота. Зачем писать законы, которые непонятны гражданину?
С Гражданским кодексом — работы еще на годы. Мы начали им заниматься в начале 90-х годов, а вообще-то еще и раньше, в 80-х. Приняли все четыре части, в 2006 году — последнюю. В 2007 году Президент РФ издал указ об обновлении, модернизации ГК и мы подготовили в Центре частного права Концепцию совершенствования гражданского законодательства. На основании этой концепции был подготовлен большой пакет изменений, который внесли в ГК РФ.
Опытное юридическое ухо слышит все. Когда мы слушаем друг друга, то сразу понимаем, с каким юристом имеем дело, на каком уровне он находится.
Я вижу большое сходство между священником и юристом. Священник служит богу, а юрист служит праву. Я не представляю себе священника, не верующего в бога, это мошенник. Так вот я не представляю себе юриста, который не верит в право.
Я люблю порядок, право — это порядок. И я действительно немножко зануда в этом смысле. Но юристы, наверное, все зануды.
Я не могу быть счастливым только потому, что у меня все хорошо в жизни и семье. Мне важно, чтобы и страна, в которой я живу, была в хорошем состоянии. Наше общество, отношения, культура, наш правовой порядок или беспорядок, состояние правосудия — это жизнь людей. Право для меня не только профессия, это моя жизнь.
К деньгам я отношусь спокойно. У человека денег должно быть достаточно. Но достаточно для чего? Да просто для нормальной жизни! Нехорошо, когда деньги становятся самоцелью. Но очень хорошо, когда ты можешь помочь кому-то, кто в этом нуждается.
